«Простите, други!…»

 

«Простите, други!…»

 

Из дневника руководителя экспедиции:

«4 августа 1984 г. …Кисточка в руке едва заметно дрожит, сбрасывая с темных останков каменные опилки. От напряжения начинают ныть мышцы, режет в глазах. Работаем уже второй час. Время от времени прошу:

Светите сюда. Дайте больше света…

И опять звенящая тишина. Не слышно ребят, не слышно даже собственного дыхания, только изредка- шуршание песка в соседней галерее.

Останки бойца лежали недалеко от стены под двадцатисантиметровым слоем камней и пыли. Руки аккуратно сложены на груди. Мелькнула мысль: «Не погиб здесь, а похоронен, значит документов не будет- их должны были забрать в госпитале». И все же что-то смущает, что-то не так.

Сзади кто-то легонько подтолкнул. Оглядываюсь. За спиной стоит Семиноженко- глаза глубокие, темные, сильнее впали щеки, резче выделились скулы. Почти не разжимая губ, произносит:

Почему в сапогах?

Теперь я понял, что именно смущало. Солдата похоронили еще в новых яловых сапогах. А ведь тогда, в 42-м, в подземельях существовал приказ: перед захоронением мертвых товарищей забирать оружие, документы, боеприпасы, теплую одежду, обувь. Живые должны были жить и бороться- за себя и за них, ушедших.

Осторожно обследуем места наградных карманов. У левого пальцы замирают- под сгнившей материей какие-то бумаги. На серых листах вмятины от некогда золотистых букв. Теперь сомнений уже нет- документы.

Спрессованные временем и камнем комсомольский билет и красноармейская книжка. Солдат носил их на груди, ближе к сердцу, до последнего дня, и даже когда товарищи скрестили ему руки, документы остались там.

Фотография выцвела. Страницы склеились…

Находка бережно переходит из рук в руки, и я вижу, как дрожат натруженные за день ладони ребят и девчонок, читаю в их горящих глазах одни и те же вопросы: «Кто ты, солдат, где тебя ждали и ждут? Где тебя до сих пор помнят высоким, красивым, двадцатилетним? Может быть, новейшие средства экспертизы помогут тебе, одному из немногих лечь в братскую могилу под своим собственным именем…»

 

Такая находка- редкость. Такая находка- событие в экспедиции. Конечно, всех ее участников находка взбудоражила. Но разговоров, обсуждений, гипотез поначалу было немного. Пожалуй, каждому надо было побыть наедине с нахлынувшими мыслями.

Комсомольский билет в нашем сознании- не просто корочка, подтверждающая принадлежность к союзу молодежи, даже не просто символ, объединяющий комсомольцев разных поколений, это, кроме всего прочего- высокий принцип. Разве не вправе мы в отношении к комсомольскому билету видеть совесть, веру, жизненную позицию человека, наконец?

Мы пока почти ничего не знаем о парне, который даже сорок с лишним лет после своей смерти хранил на груди свой комсомольский билет. Мы обязательно узнаем- все обязательно узнают о нем: в какой семье он вырос, как он жил, как живут его потомки, наши современники.

 

Из дневника руководителя экспедиции:

«6 августа 1984 г. В первое воскресенье работы экспедиции под землю не опускались- решили посмотреть город, побывать в краеведческом музее.

Сегодня приехали двое ребят из города Озеры Михаил Поляков и Иван Андронов. Оба- пожарники военизированной пожарной охраны в Подмосковье. После завтрака познакомились. Оказалось, оба приезжали в Керчь в мае, с экскурсией, побывали в подземном музее Аджимушкая, где и узнали об экспедиции. Выяснили адрес руководителя группы, списались.

Вечером у костра Андронов вспомнил майский приезд в Аджимушкай:

Вышли из подземелья как придавленные, с облегчением глотали свежий ветер. Подумалось: до чего же жить хорошо.

Яркое пламя сухих дров плескалось в его черных больших глазах, наверное, так же, как и огонь пожаров, когда Михаилу и Ивану приходилось врываться в самое пекло. Он говорил негромко, морщил лоб, короткий черный чуб опускался ниже к глазам, и он действительно становился похожим на кавказца, недаром при первом знакомстве представился: «Вано». Немного помолчав, добавил:

Когда оттуда,- он кивнул в сторону каменоломен,- Вышли, что-то такое неясное на душе было, словно в чем-то виноваты перед теми, кто там остался…

…Вечер. Сквозь разрывы облаков выглядывает молодая не выспавшаяся луна. Пронзительный ночной хор кузнечиков и зыбкие вспышки светлячков. За палаткой у костра негромкие голоса. Горячий чай отгоняет сон.

А ты чего чай не пьешь?- спрашиваю у Люды Сащенко.

Она с трудом отрывает взгляд от красноватых углей костра, приподнимает подбородок с колен.

Не хочется. Все равно не спится. Слишком мало дней работы экспедиции осталось, жаль на сон тратить.

Люда — самая юная у нас в группе. Через два дня у нее день рождения. Человеку исполняется восемнадцать. Это первая ее экспедиция. Кто знает, будет ли еще. Очень хочется, чтобы в ее воспоминаниях о юности эти две недели остались прочно. Света Шальнева- та старше, на жизнь смотрит реальнее, спокойнее, да и в поисковую группу пошла вполне обдуманно. А вот Люда даже в экспедиции еще не сразу осознала, что ею двигало.

Да ей, спать не хочется…

Бывает, что чувствуешь на себе взгляд, когда сидишь спиной к черным провалам катакомб. Это не просто взгляд, это глаза, влажные и очень живые, большие человеческие глаза. Они смотрят на тебя спокойно и вопросительно. Впрочем, говорить «смотрят на тебя» будет неверно. Они всматриваются в каждого из нас, хотя, может быть, не каждый их видит».

Если вы будете в Керчи, и вам придется побывать у подземного музея ночью, посмотрите в сторону вспоротых войной каменоломен, и вы их увидите.

 

«Те глаза, словно высший суд,

Для всех нас, что сейчас живут,

И мальчишкам нельзя

Ни смолчать, ни обмануть,

Ни с пути свернуть».

 

Из дневника руководителя экспедиции.

 

«7 августа. Снова работаем на завале ПТР. Несколько лет назад Валера Лесков нашел здесь под плитами противотанковое оружие ПТР. Ружье передали в музей, а завал так и окрестили. В прошлом году, в этом месте мы обнаружили обрывки газет и документов. И вот Валера настоял, чтобы мы еще раз вернулись на это место. Сегодня здесь работали Вано, Миша, я и наш юный помощник из Керчи Саша. Раскопали нижние плиты вдоль искусственной стены, дошли до пласта бумаг. Стали расчищать к западной стене галереи, и наткнулись на толстый кожаный кошелек. Вес оказался внушительным, внутри в одном из отделений что-то звякнуло. «Может быть, старые золотые монеты, чем черт не шутит?»- мелькнула мысль.

Но мы были поражены и обрадованы несказанно больше, чем если бы увидели золото, когда из кошелька выскользнули орден Красной Звезды и медаль «20 лет РККА». И все это в хорошем состоянии, даже на обратной стороне ордена легко можно было разобрать номер- 10936.

Во втором кармашке обнаружили красную орденскую книжку. Даже если не удастся прочесть имя владельца ордена и медали в документе, то по номеру награды это установить через Центральный государственный архив Советской Армии будет несложно.

Кто он, этот человек? При каких обстоятельствах потерял награды? Что с ними произошло дальше? Жив ли? На эти и многие другие вопросы мы сможем ответить уже в этом году.

За этот день находка наград была самой значительной. Ребята ходили счастливые, даже усталость казалась меньше.

…Опять уходим в район завала операционного стола. Теперь уже нет сомнений, что здесь находился долгое время один из подземных госпиталей. Казалось бы, все проверено не один раз, но все равно открываем что-то новое.

Наде со Светой Шальневой надо пробиться сквозь метр слежавшегося грунта, до пола галереи. Лопата не берет, приходится работать киркой, медленно пробиваясь вниз. В нескольких метрах от них работает Альбина Михайловна Зимуха. Сегодня она оставила кухонные дела и тоже ушла в каменоломни.

Света выбралась из ямы, вытерла лоб и от нечего делать, стала осматривать стены в том месте, где шуршит лопатой Альбина Михайловна.

Ребята, надпись интересная!

На вырезе потемневшего известняка чем-то острым начертаны слова: «Простите, други…»

Здесь лет пять назад,- вспоминает С.М. Щербак,- мы обнаружили захоронение, где оказались останки 25 солдат. Скорее всего надпись относится к этой могиле.

Молча стоим, глядя на неровные вмятины букв, будто пытаемся разглядеть в них то, что скрыло время…

 

Недавно возникла идея провести в феврале будущего года короткую зимнюю экспедицию. Причем необычную- все 7- 10 дней жить прямо в катакомбах, там, где жили и боролись солдаты подземного гарнизона. Не ищите в этом страсть к оригинальности или к сомнительным экспериментам. Сейчас, читая дневники летней экспедиции, легко понять, откуда взялась эта идея.

Тот, кто ощутил на себе взгляд из катакомб, кто, рассматривая надпись на стене, перенесся мыслями и сердцем в 42-й, может быть уверен- эти минуты бесследно не пройдут. И вот когда, спустя несколько месяцев, понимаешь их значение в твоей жизни, тогда и тянет снова туда, где можно глубже понять и почувствовать их, обыкновенных людей, выстоявших и оставшихся в нашей памяти героями.

Из дневника руководителя экспедиции:

«10 августа 1984 г. До окончания экспедиции остается два дня и две ночи. Пора сворачивать лагерь и тушить фонари, а ребята и устать как следует не успели. Теряюсь в догадках: чем это можно объяснить? Была бы возможность, все остались бы еще на недельку.

В последние дни, если возникает хоть призрачная надежда на находку, ребята работают лихорадочно, со страстью, словно в последний раз. Вот и вчера, минут за сорок до конца рабочего дня, Лесков подбросил мысль:

Пошукайте вдоль стен, может, где три креста еще увидите. Мне, наверное, лет двенадцать было, когда мы с босотой встретили одного мужика, он сказал, что был здесь в войну. А когда выходил с группой, где-то под стеной коробки круглые с пленкой зарыл, а на стене три креста выбил.

Разошлись. Стали освещать стены слева и справа, сверху, снизу, и каждый пытался в случайных трещинах увидеть то, чего, возможно и никогда не было.

И вдруг, на угловой, правой стене замечаем четкий глубокий крест. Вырезан давно, острым предметом. Рядом, чуть ниже второй, размером поменьше. Сходится все, кроме одного- нет третьего креста. Правда, рядом глубокая длинная снарядная выбоина. Может быть, крест был под ней?

В реальность находки тут поверили даже скептики. Володя Сипетин, сидевший на глыбе (он сегодня действительно устал), сполз со своего сиденья, подошел к Валере:

А ну, дай размяться. Мне повезет. Не пленки, так танк обязательно.

Углубляем, расширяем траншею, роем вдоль стены, но никаких следов…»

 

Несколько дней назад участники группы собрались вместе подвести итоги экспедиции «Аджимушкай-84». В «багаже» экспедиции- десятки предметов, пополнивших экспозицию подземного музея, расширяющих наши представления о подземном гарнизоне. И конечно, основное- скоро нам станут известны имена еще двух участников обороны каменоломен.

Экспедиция, словом, была успешной. Но многое еще предстоит выяснить. Ну, например, найти то армянское село под Ростовом и попытаться установить фамилии стариков, прятавших в 42-м бежавшего из плена Леонида Карацубу (тут мы вправе надеяться на помощь комсомольцев Мясницкого р-на). И еще мы твердо верим, будут встречи с родственниками бойцов, чьи имена буквально вырваны из каменных объятий катакомб.

И, значит, экспедиция продолжается…

 

В Щербанов.

Руководитель экспедиции.

Ю. Беспалов.

Ведущий выпуска «Победители».