«Судьба во всем большую роль играет…»

Эту запись оставил на полях брошюры неизвестный автор в Центральных аджимушкайских каменоломнях под Керчью в 1942 году.

Обрывки той небольшой брошюры выпущенной в январе 1942 года на серой газетной бумаге мы обнаружили шестьдесят с лишним лет после войны. К сожалению, мы не знаем и уже не узнаем никогда какие воспоминания или размышления вывели человека, находившегося в осажденных подземельях, на эту глубокую и не веселую мысль. Что вывело его на эту мысль и что служило основой или «предисловием»  вывода, что это его судьба? Что же было в жизни у этого командира (почему-то кажется, что это был офицер и в возрасте), заставившего его считать каменоломни Аджимушкая «перстом Судьбы»?

Этого мы не узнаем. Как не узнаем и того, случайно ли он сделал эту запись на странице, где речь шла об освобождении Ростова-на-Дону осенью 1941 года?

 

…Сегодня, 9 августа 2008 года я не случайно вспомнил еще раз ту фразу из трагического сорок второго. На завале «Второго батальона» мужская группа нашла солдатский медальон, который к вечеру удалось прочитать.

И суть даже не в том, что мы прочитали в медальоне, а в обстоятельствах и месте находки!…

Сегодня даже наш начальник Международной историко-поисковой экспедиции «Аджимушкай-2008» Владимир Владимирович Симонов – современный, целеустремленный и не склонный к сантиментам и романтике нигилист был несколько озадачен. Уже который раз, осмотрев и место, и отвал нашего раскопа он сказал: «Да, судьба явно поиграла и поиздевалась над этим медальоном и солдатом…».

Первый раз Судьба экспериментировала с солдатом в мае 1942 года, выбрав его в число немногих из более чем ста шестидесяти тысяч обреченных солдат и командиров Крымфронта и дав шанс жить, но в плотном окружении врага без возможности сообщить на Большую землю.

Второй раз она обошла хозяина этого медальона еще, видимо, в восьмидесятые годы, когда его пенальчик с именем не заметили те, кто работал здесь первоначально. Мы его нашли в старом отвале, где попадаются и следы останков – отдельные небольшие человеческие кости. Тогда солдатский медальон не заметили и выбросили в отвал еще на двадцать с лишним лет.

Третий раз Судьба разыгрывала этот медальон уже на днях, когда четвертого или пятого августа этого года мы с Симоновым осматривали и выбирали места возможных работ. И этот завал, где сегодня подняли «смертник» в наших вариациях был на третьем или на четвертом месте по приоритетам. Но остановились мы на нем. И у хозяина медальона появился еще один шанс донести до нас – живых свое имя…» (Из полевого дневника Международной экспедиции «Аджимушкай-2008»).

Шанс появился. Появился и опять исчез… Это уже был четвертый «изгиб» Судьбы. И «исчез шанс» в тот же день, что и появился, когда его опять (!) как комок грунта откинули в отвал. Это поняли уже все, кто находился рядом, когда находка была сделана. Поэтому и в полевом дневнике экспедиции я записал 9 августа 2008 года: «Ну кому из ребят, работавших на проходке сегодня могла придти мысль, что в этом уже просеянном (и может быть не раз!) отвале может быть то, что мы надеемся найти всякий раз начиная экспедицию? Тем более, что это не всегда удается сделать даже после десяти-четырнадцати дней изнурительной и тяжкой работы.

Сегодня медальон мог быть утерян безвозвратно и уже навсегда. Но судьба, видимо, все же переменчивая «барышня» — смилостливилась на этот раз. Может быть, сочла, что и так сполна поиздевалась над солдатом и его посланием, а, может быть, у Нее просто изменилось настроение?… Как бы там ни было, но самому юному новичку Максиму … из Москвы посчастливилось разглядеть Хранителя имени. …Так вот, этот юный москвич-археолог  узрел в пыли отвала инороднее тело и извлек на всеобщее обозрение».

Максим тогда даже не поняв, что он нашел! Его самого за пару дней перед этим привел отец профессиональный археолог к нам в экспедицию, после того как у них сорвалась ежегодная археологическая экспедиция на Митридате. Поэтому и сам мальчишка и его знания были далеки от темы войны. Но почему Его Величество Случай из всех находившихся там посчитал парнишку лучшим кандидатом – нам не понять и не узнать.

Но в первые минуты после того, как Максим спросил: «А это что?» и показал обтертые бока черного пенала, все присутствующие даже онемели.

Глаза переходили со «смертника» на Максима, с Максима на отвал и обратно, а слов не было… Поток сознания поисковиков проносил мысли с колоссальной скоростью, а понять все это с рациональной точки зрения мозг не мог. И единственное, что всплывало четко и осознано так это два слова – это Судьба!

Вот тогда, уже который раз осмотрев и место, и отвал нашего раскопа прагматик Симонов В.В. и сказал за всех: «Да, судьба явно поиграла и поиздевалась над этим медальоном и солдатом…».

Мы еще не знали, что будет дальше. Вполне могло случиться, что после всех перипетий с медальоном его вкладыш мог полностью истлеть, пересохнуть, выцвести… В нем вообще могло не оказаться полоски бумаги с данными солдата, что мы часто встречаем. Но Судьба была «уличена», ее «игра» раскрыта, а она сама «пристыжена» нашей растерянностью и сопереживанием.

Судьба сдалась.

Медальон оказался очень плотно закрыт. Вкладыш был на месте. Бумага хорошо сохранилась. Данные хозяин медальона записал в положенные строки. Чернила не выцвели. Основную часть записей удалось разобрать.

И уже в одиннадцатом часу ночи Оксана Игоревна, в чьи функции в музее и в экспедиции входит работа с бумагами и реставрация, прочитала:

«Степаненко Афанасий Дмитриевич, 1923 г.р. Лейтенант. Уроженец: Днепропетровская область Юрьевский р-н Черноглазоский с/с д. Черноглазовка. Призван: … РВК. Адрес семьи: Днепропетровская область Юрьевский р-н Черноглазоский с/с д. Черноглазовка…».

 

 

В тот же вечер я передал информацию в Ростов Игорю Шмыгалю, и на следующий день у нас была уже дополнительная информация о погибшем.

«Степаненко Афанасий Дмитриевич, 1923 г.р. Призван Юрьевским РВК 20.08.1941 года. Красноармеец. Связь оборвалась со дня призыва. Учтен пропавшим без вести в мае 1944 года». (Основание: ЦАМО, Ф. 58, оп. 977521, д. 680).

Проанализировав и сопоставив всю имеющуюся у нас информацию, мы посчитали в праве предположить, что парень после призыва закончил школу командиров или командирские курсы, получил звание и был направлен на Крымский фронт, после чего его следы действительно были утеряны. Но он не сгинул и не пропал без вести в сорок первом. Ему Судьба подарила еще год жизни, а погиб он только в июне-июле 1942 года в составе подземного гарнизона.

 

Второй медальон, который нам удалось прочитать, был найден 12-го августа в «комнате с чернильным пятном». Стандартный вкладыш прочитался почти полностью:

«Шалаев Петр Степанович, 1911 г.р. Уроженец: Пензенская обл., г. Кузнецк, Кузнецкий р-н, сельсовет Аненково, д. Аненково. Адрес семьи: Шалаева Наталья Мих.».

И опять запрос в Ростов. И опять Игорь Анатольевич сработал оперативно.

«Шалаев Петр Семенович, 1911 г.р. Красноармеец 65-го транспортного батальона. Пленен 21. 05. 1942 года в районе г. Керчь. Погиб в плену 3.04. 1943 года СТАЛАГ 338». (Карточка военнопленного. ЦАМО, ф. 58, оп. 977521, д. 1936).

А по ОБД он «…призван Кузнецовским РВК в 1941 году. Учтен пропавшим без вести в 1944 году».  Значит здесь в подземельях им был утерян только солдатский медальон. Судьба уберегла его от участи большинства его товарищей, сгинувших в темноте подземелий или под обвалами среди ежедневных боев и ежедневной борьбой за выживание. Сам солдат попал в плен, возможно в тот день, когда в каменоломни прорывалась из завода Войкова группа подполковника Бурмина, а солдаты гарнизона Аджимушкая расчищали им дорогу в самом поселке. Потом еще был год жизни, год надежд и веры, хотя и бесчеловечных условиях немецких концлагерей. Судьба давала ему надежды, но не оставила ему шансов, он погиб в 1943 году в одном из лагерей…

Всего же по ходу работы экспедиции в каменоломнях нашли останки пяти человек – трех в Центральных Аджимушкайских и останки двоих в Старокарантинских каменоломнях. Было обнаружено четыре (!) солдатских медальона, но только эти два удалось прочитать… Как тут не вспомнить избитую фразу: «Судьба играет с человеком». Играет!

Вот и с нами она тоже играет. Уже третий год подряд нам удается прочитать за экспедиции только по две фамилии из медальонов. Ни больше, ни меньше. И установить по медальонным записям более подробные данные о человеке или его дальнейшую судьбу. Только по две судьбы, хотя фамилий находим несколько больше. Вот и в этом году в районе комнаты с чернильным пятном помимо солдатских медальонов нами были обнаружены еще около двадцати карточек на выдачу продуктов питания различным подразделениям подземного гарнизона датированные сентябрем 1942 года. Это оказались самые поздние документы, которые когда-либо находили в каменоломнях – шел пятый месяц обороны подземной крепости! В этих ведомостях фамилии командиров подразделений, причем несколько фамилий, ранее не известных нам. Там же количество человек личного состава в этих подразделениях. И названия подразделений: отделение разведки, взвод охраны штаба, командование штаба,… Были найдены и другие фрагменты документов штаба гарнизона. Есть основания надеяться, что скоро мы узнаем по ним много нового по истории подземного гарнизона, а возможно и новые имена. Поскольку  судя по всему сама Судьба благоволит к ищущим!

 

Судьба!? Судьба  – интересное слагаемое жизни человека. Вот только что это такое? Понять бывает сложно.

Даже в этимологическом словаре Владимира Даля нет понятия слова «судьба». Это слово по Далю является как бы производным от слова «суд».

А вот автор-исполнитель цикла песен «Я не видел войны, но я помню» ростовчанин Сергей Жилин считает, что судьба – это не что иное, как «движение сути». Может быть, действительно Судьба человека это не что иное как движение к Истине жизни! Движение к истине, и, может быть, не одним поколением…

 

Эти мысли меня «накрыли» в один из вечеров, когда все участники экспедиции собрались в нашей подземной «столовой» на ужине.

Ужин как таковой уже закончился, мы перешли к чаю и ежедневному подведению итогов. С удовольствием потягивая горячий чай в прохладе каменоломен, я слушал начальника наших экспедиций Владимира Владимировича Симонова, а заодно незаметно наблюдал притихших за столом ребят и девушек.

 

За экспедиционным столом этого года тридцать два человека. Одни приехали в Керчь первый раз. Другие в каменоломнях уже не новички. Они все разные, с разными интересами и разными взглядами. Они не похожи друг на друга, но… Но сегодня опять и опять я всматривался в тех, чьи родители с юношеских дней были задеты манящим и романтическим воздухом каменоломен. А сидящие передо мной – это уже молодежь второго поколения.

 

А первой была внучка полковника Верушкина Майя Дарховская из Москвы. После публикации в журнале «Вокруг света» материала о наших находках 1984 года, когда мы нашли ордена «Красной звезды» и медали «ХХ лет РККА», принадлежавшие пропавшему без вести офицеру штаба подземного гарнизона Ф.А. Верушкину. Уже на следующий год она приехала участвовать в экспедиции «Аджимушкай». И проработала с нами пять лет.

Потом был внук другого участника обороны Аджимушкая Горошко…

В 1997 году в экспедиции работал сын участника многих подземных экспедиций Дмитрия Щербанова Виктор, вернувшийся из армии.

В 1999 году в экспедицию попросилась дочь моих товарищей по университету Александра Скрипниченко, тоже студентка журфака РГУ, как и мы когда-то. И участвовала в трех подземных экспедициях. Дважды в экспедицию в гости приезжала ее мать и моя сокурсница Светлана Скрипниченко. Позже опубликовавшая в Севастополькой газете интересную статью об экспедиции «Сталкеры Аджимушкая». А в последнюю свою экспедицию Александра привезла и будущего мужа Федора. И хотя после замужества в экспедиции выезжать не получается – ребенок, новая работа, семейные заботы, но звонит из Новочеркасска, передает приветы в Керчь.

В 2000 году участник нескольких экспедиций в Аджимушкайских каменоломнях Николай Андреевич Кручинкин привез в экспедицию двух своих сыновей Алексея и Андрея. В том же году в подземном музее Аджимушкай стала работать дочь керчанина, участника многих экспедиций в подземельях Игоря Демиденко – Оксана Игорьевна.

В 2001 и 2002 годах в поисках документов и архивов подземного гарнизона принимал участие младший брат Майи Дарховской, внук полковника Ф.А. Верушкина — Михаил. Сейчас кандидат химических наук.

В 2003 (?) году приехал участником в экспедицию уже мой сын Семен.

С 2004 года в экспедициях стал принимать участие сын участника нескольких наших экспедиций в 80-е годы керчанина Олега Вискера Евгений. Сейчас служил в армии Украины.

Это было. А сейчас напротив меня рядом с Симоновым сидит «Дядя» — Олег Бобров, наш ветеран из Одессы. Уже около двадцати лет он принимает участие в наших экспедициях.  А в этом году он впервые привез и свою дочь Олесю. Она сидит как птенчик, прижавшись к большому папе и с восторгом и удивлением впитывает в себя все, что происходит под этими сырыми закопченными сводами камня!…

Слева от Владимировича зам начальника экспедиции по науке Оксана Игоревна Демиденко. Впервые я увидел эту девушку, наверное, еще в 1987 году, когда под землей встретил нашего знакомого керчанина Игоря Демиденко. Рядом с ним шла маленькая худенькая «пацанка». «Да, вот дочке своей показываю каменоломни», — сказал он тогда. Те папины экскурсии не прошли даром. Уже в 2000 (?) году Оксана пришла работать в подземный музей Аджимушкая. И с тех пор каждый год вместе с нами.

Недалеко от них Настя Золотарева. С ее отцом Олегом Золотаревым мы уже знакомы более десяти лет. В Аджимушкае он не разу не был, но уже не один год возглавляет Тульского поискового объединения «Искатель». И сейчас глядя на Настю, думаешь и понимаешь, что всегда молодой и энергичный наш Олег из Тулы уже Олег Александрович…

За пару недель до экспедиции меня удивил телефонный звонок из прошлого. Звонил судья из города Шахты.

— Володя, привет. Галактионов звонит. Моя старшая дочь прочитала про Аджимушкай и не верит, что я был в экспедициях. И хочет побольше знать о каменоломнях и гарнизоне…

— Дим, ну приезжайте в гости. Буду рад тебя видеть, да и дочке покажу фотографии из наших студенческих экспедиций и прошлого года…

Приезжали. И вот уже за нашим подземным столом сидит Олеся Галактионова — студентка юрфака Ростовского университета (ныне ЮФУ), как и ее отец лет двадцать назад.

Уже лет пятнадцать приезжает в Аджимушкай Лена Манько из Киева. Лет пять-шесть с нами и еще один киевлянин Вася Кириченко, с недавних пор муж Лены. А последние два года с ними в экспедиции работает и Ленын сын от первого брака Евгений. Первый год было ему не просто, а сейчас втянулся. И хотя ему всего четырнадцать лет работает на равнее с другими.

Недалеко от меня по правую руку потягивает чай руководитель отряда из Саранска Андрей Кручинкин. Его отец — руководитель Мордовского поискового объединения Н.А. Кручинкина с 1990 года сам привозил группы в экспедиции. И Андрея сам привез еще школьником начальных классов. Теперь сын сменил отца, является командиром поискового отряда. А в этом году он еще и молодую свою жену Кристину привез.

…Это те, кто непосредственно заменил на моих глазах своих повзрослевших родителей.

А кроме них уже одиннадцать лет выезжает в экспедиции Аджимушкай Елена Цунаева из Волгограда. В этом году она впервые оказалась «невыездной» из-за подготовки защиты диссертации и завершения энциклопедии по Сталинградской битве. Лет пять приезжает из далекого Тобольска Паша Малкин. В том году привез и молодую жену Татьяну. И хотя в этом она не смогла приехать, зато передала с мужем второе уже свое стихотворение об Аджимушкае. Значит, каменоломни ее «зацепили».

Сидят рядом ростовчане Сергей Попков, который уже четвертый год с нами в подземельях и Таня Зубкова, она второй год в Керчи. Через месяц у них регистрация.

Всегда в экспедициях улыбается Галина Хабарова — учитель из подмосковной Коломны третий год с нами. И каждый год ждет дня отъезда в подземный мир экспедиций. А находясь в экспедиции всегда в приподнятом настроении, каким бы трудным не был поисковый день. Говорит, что здесь сильная энергетика. И с этим трудно спорить.

Нина Чернышова – серьезная, спортивная, волевая. Она командир поисковой группы из Астрахани. Вообще из астраханоского поискового объединения ежегодно выезжают отряды в Новгород, Волгоград, Калмыкию, Ростов, а она второй год привозит ребят только в Керчь. И второй год именно в Аджимушкай просятся двое ее ребят, хотя могли бы уже пол России объехать с поиском.

Стас Мамуль – неординарный керчанин, скоро десять лет отпразднует в экспедициях. Пришел первый раз к нам из «черного» поиска еще в шестнадцать лет. Теперь уже «Наш человек», а заодно и сотрудник музея. Он же привел года три-четыре назад и своего знакомого Пашу «Белошвейку» (в миру Павел Попов). Это прозвище Паша получил среди местных мальчишек за свое хобби – он сам шьет военную форму времен Второй мировой войны. И какой бы сложности не были элементы формы или амуниции, из материала или из кожи, он выполняет это точно, добротно и по образцам. Вымеряет все до миллиметра. На что я — не большой любитель этих переодеваний, но смог отметить его педантизм и любовь в работе. Он даже раздобыл где-то старые лекала, по которым шилась советская и немецкая форма в сороковые годы. Белошвейка – одно слово. И на свое прозвище не обижается, а, как я заметил, даже гордится. Но вообще очень скромный, неразговорчивый и незаметный парень.

Сегодня у нас за вечерним столом сидит и керчанин Валера Лесков, с которым я познакомился еще в первой своей экспедиции в Аджимушкае в 1982 году. Лет семнадцать он работал с нами под землей. Последние лет десять он работает частным предпринимателем-водителем, с утра и до ночи развозит грузы и людей на своем стареньком «Москвиче». Цены не задирает, не стесняется и груз погрузить, и до места донести, если надо, поэтому в Керчи пользуется спросом. А как мы приезжаем, то он всегда становится водителем экспедиции причем без разговоров о цене. На рынок, на вокзал, на море,… мы всегда с ним. Как-то я спросил в конце экспедиции, мол, сколько с нас? А он – «Сколько дашь…» — знает, что в экспедиции лишних денег нет. Но четыре-пять тысяч в конце каждой экспедиции я пытаюсь находить для него в счет погашения затрат на бензин и «за амортизацию его труда».

Во время экспедиции специально приехал в отпуск навестить родителей и наш испанец Борис Иванов. С ним, как и с Валерием Лесковым мы познакомились еще в начале восьмидесятых. Он тогда работал газосварщиком на Керченском стеклозаводе, был далек от войны, его больше интересовала механика. Но пару раз сходив с нами под землю, посмотрев на работу и находки, увлекся. Две его малолетние дочки тогда были постоянными гостями нашего лагеря, да и жена Вера – внучка испанца, сражавшегося в 1939 году против фашистского режима Франко, стала нам настоящим другом. Пока Ивановы жили в Керчи, Боря к каждой нашей очередной экспедиции всегда готовил какой-то сюрприз. К летней экспедиции 1987 года он сам спроектировал и изготовил 15 небольших «лепестковых» лопат именно для работы в подземельях с камнем и тырсой. Откуда он тогда доставал дефицитный трехмиллиметровый метал, как его закалял и чем усиливал — теперь одному богу известно, но несколько тех лопат до сих мы используем под землей, а остальные «разошлось» среди местных жителей. И самое что интересное – ни одна из тех «самопальных» лопат нашего «Кулибина» за годы не сломалась и не сгнила, как магазинные! А с какой теплотой вспоминают участники экспедиций 80-х годов пропуска в заводскую баню стеклозавода, которые Боря с боем выбил у своего директора, так как в Керчи даже в советское время была всегда проблема с водой!… В 1989 году семья Ивановых переехали по приглашению испанского правительства на родину Веры Ивановой-Фериз. Теперь лишь раз в несколько лет он приезжает в свой родной город и к родителям. Но ни разу не пропустил возможность прийти в Аджимушкай и хотя бы несколько дней, как и в этот раз, не поработать с молодежью в каменоломнях… И не смотря на то, что ему уже за пятьдесят, но Аджимушкай навсегда остался еще одной той невидимой связующей нитью его с родиной, с Крымом, с Россией, с юностью.

В этом году пришел на пару дней поработать и керчанин, уже отец семейства, Алексей Ягодинский, который первый раз попал в нашу экспедицию еще в конце восьмидесятых пятнадцатилетним пацаном.

Годы идут, а Аджимушкайские каменоломни манят нас и манят своею загадочностью, недосказанностью, своими тайнами. И разве нет в этом воли судьбы?!

 

Та карандашная строка была написана неизвестным автором в темноте каменоломен осажденных врагом летом 1942 года. А обрывки той небольшой брошюры изданной на серой газетной бумаге, мы обнаружили только шестьдесят с лишним лет после войны. Тогда мы разобрали только часть надписи: «Судьба во всем большую роль играет, и от судьбы…» И то, что не удалось прочитать оставалось загадкой. Но сегодня, очередной раз, всматриваясь в лица мох коллег за вечерним подземным экспедиционными столом, я, кажется, со стопроцентной уверенностью могу сказать, что написал неизвестный автор в том трагическом 1942 году.  «Судьба во всем большую роль играет, и от судьбы не скрыться, не уйти!»

Вот только, знать бы нам сегодняшним, что важнее во всей той находке? Философская фраза с фатальным подтекстом, написанная человеком в безвыходной ситуации на странице брошюры? Или сама брошюра, повествующая по случайному стечению обстоятельств о боевых действиях при первом освобождении Ростова-на-Дону? И — по случайному ли стечению обстоятельств?…

 

 

В. Щербанов, руководитель

сводного поискового отряда

Международной историко-патриотической

экспедиции «Аджимушкай»

от Российской Федерации.

г. Ростов-на-Дону, 19.07. 2009 г.